Свадебный обряд донских казаков станиц Раздорской и Мелиховской Усть-Донецкого района Ростовской области

Свадебный обряд донских казаков станиц Раздорской и Мелиховской Усть-Донецкого района Ростовской области


Категория: обрядовые комплексы и праздники / Обряды жизненного цикла человека

Этническая принадлежность: Русские (донские казаки)
Языковая принадлежность: Русский язык, южнорусское наречие, донская группа говоров
Конфессиональная принадлежность: православие
Место бытования: Российская Федерация, Ростовская область, Усть-Донецкий район, станица Раздорская, станица Мелиховская, хутор Пухляковский, хутор Коныгин, хутор Крымский
Населенный пункт: станица Раздорская, станица Мелиховская, хутор Пухляковский, хутор Коныгин, хутор Крымский
Субъект РФ: Ростовская область
Географические координаты мест бытования объекта: 47°32′27″ с. ш. 40°38′51″ в. д. (станица Раздорская), 47°28′48″ с. ш. 40°29′29″ в. д. (станица Мелиховская), 47°30′49″ с. ш. 40°35′21″ в. д. (хутор Пухляковский), 47°35′23″ с. ш. 40°41′27″ в. д. (хутор Коныгин), 47°40′03″ с. ш. 40°46′22″ в. д. (хутор Крымский).

Краткое описание

Станица Раздорская считается первой столицей донского казачества и старейшей донской станицей. Свадьба юга Усть-Донецкого района представляет собой нижнедонской тип обряда. Отличительными чертами свадеб этой территории являются исполнение большого количества коротких припевок, развернутый обряд перенесения приданого («подушки») и исполнение «подушечных песен», изготовление каравая, украшенного фигурками из теста, и небольших булочек – «каравайничков», обряд «ношения калины» в знак сохранения молодой девственности до брака, обряды «забивать кол», «хоронить концы», «завивать овин» в конце свадьбы.

Подробное описание

Станица Раздорская считается первой столицей донского казачества и старейшей казачьей станицей (так, ростовский историк В.Н. Королёв считал, что в 1570 году Раздорский городок уже существовал). До революции станица Раздорская входила в состав Первого Донского округа Области войска Донского, население которого было преимущественно казачьим.
Сведения о свадебном обряде станиц Раздорской и Мелиховской были записаны в фольклорно-этнографической экспедиции Ростовского областного дома народного творчества в 2023 году от старожилов станицы, в том числе от Калитвенцева Александра Михайловича (1937 г.р.), которого неоднократно приглашали «дружковать» на свадьбе, Поповой Александры Дмитриевны (1959 г.р.) – собирателя и исследователя свадебного обряда станицы Раздорской (фото 1), участников фольклорного коллектива «Живая вода», которые исполняют свадебные песни, записанные ими от старожилов станицы. Помимо этого, в экспедиции записаны сведения о свадебном обряде станицы Мелиховской, а также сделана фотокопия рукописи, содержащая тексты свадебных песен, записанные участницей ансамбля «Донские просторы» станицы Мелиховской Шафрановской С.Г. (1950 г.р.). Кроме того, информация о свадьбах станиц Раздорской и Мелиховской и близлежащих хуторов неоднократно фиксировалась в ходе диалектологических экспедиций Ростовского государственного университета. Наиболее полные сведения о свадебных обрядах станицы Раздорской, хуторов Коныгин, Пухляковский, Крымский были записаны в 2001 г. В станице Мелиховской записывал сведения о свадебном обряде в середине 1980-х гг. Б.Н. Проценко. В 2010 г. сотрудниками Южного научного центра РАН была сделана видеосъемка первого и второго дня современной свадьбы, проводившейся в станице Раздорской и сопровождавшейся традиционными песнями и припевками.
Свадебный обряд станиц Раздорской и Мелиховской с прилегающими хуторами относится к нижнедонскому типу донской свадьбы. Для свадеб этой территории характерно исполнение большого количества коротких припевок на разных этапах обряда [Дианова, 2011], развернутый и яркий обряд перенесения приданого («подушки») и исполнение «подушечных песен», изготовление каравая, украшенного фигурками из теста и небольших булочек – «каравайничков», обряд «ношения калины» в знак сохранения невестой девственности до брака, обряды «забивать кол», «хоронить концы», «завивать овин» в конце свадьбы, а также отсутствие обычая давать со стороны жениха кладку, т.е. деньги и имущество, за невесту [Гревцова, 2022, с 164–165]. Свадебные обряды юга и севера Усть-Донецкого района (Нижнекундрюченская, Верхнекундрюченская, Усть-Быстрянская станицы с хуторами) можно считать отдельными локальными вариантами донской свадебной традиции, поскольку они имеют расхождения в способах и терминологии закрепления договора о браке, терминологии осмотра дома и подворья жениха перед свадьбой, составе, формах и названиях свадебной выпечки, обрядах конца свадьбы, приуроченности и символике разбивания посуды. Территориальная вариативность свадебного обряда юга и севера Усть-Донецкого района, по-видимому, обусловлена историей заселения Донского края и социально-экономическими связями казаков. Свадебная традиция станиц и хуторов по Дону близка к соседним нижнедонским районам (Аксайскому, Багаевскому, Семикаракорскому). Свадьбы в населенных пунктах по Северскому Донцу обнаруживают много общего с обрядами юга Белокалитвинского района.
Свадьбы обычно играли осенью, после уборки урожая, но до начала Филипповского поста. Категорически запрещалось играть свадьбы в периоды постов. Традиционно временем свадеб был Покров. «С Покрова́ старых девок на дрова», – гласила поговорка, зафиксированная в станице Раздорской, которая была частью частушки: «Скоро, скоро, с Покрова / Старых девок на дрова, / Двадцати пяти – рубить, / А сямнадцати – любить» (ПМДЭ РГУ 2001, х. Крымский, Алексеева А.И., 1912 г.р.). Девушек отдавали замуж обычно в 17–18 лет, молодых людей старались женить до ухода на службу. В станице Раздорской в 2023 году записан редкий для донских казаков обычай «навязывания» засидевшихся в девках невест и женихов: «Вот интересно, когда дядя Миша Корнюшечка, женить его надумали… на подводу посадили его, Мишечку, и в Ольховку повезли, и кричат: “Дара́ поспела! Дара́ поспела!” <…> это просто по улице едут и [кричат]: “Дара поспела! Дара поспела!” А они же это повыскакивали и смотрят, кто там, чего там. Ну Тосечка приглянулась. Они её, видимо, уже знали, поехали не просто куда-то» (ФЭЭ РОДНТ 2023, ст. Раздорская, Попова А.Д., 1959 г.р.).
Выбор невесты в старину производился родителями. Значение имела репутация ее семьи, всего рода, самой девушки. Она должна была быть трудолюбивой, скромной, а самое главное – она не должна находиться в родстве с семьей жениха вплоть «до седьмого колена».
Сначала родители молодого человека и шли на «догово́ры» – узнать, согласна ли семья невесты принять сватов. Могли посылать сваху (или крестную жениха) в дом невесты «с донесением», чтобы она сообщила о предстоящем визите сватов. Позже молодые люди стали сами выбирать себе пару, и свататься стали приходить по предварительной договоренности.
Сватать невесту шли родители жениха, сам молодой человек, его крестные, а также «сваха» и «дружко», которые будут руководить всей свадьбой. На сватовство могли брать и других родственников по согласованию с семьей невесты, но «шесть человек, жених седьмой» шли сватать обязательно. С собой брали угощение и спиртные напитки. Непременно брали калач – круглый, плетенный из полосок теста, сдобный хлеб, на него ставили солонку с солью. Калач несли завернутым в платок, «чтобы не голый был».
Придя в дом невесты, сваты вели иносказательные разговоры: «у нас голубь, у вас голубочка», «у нас козочка убежала, позвольте поискать», «у вас товар, у нас купец». Сваты, подойдя к дому невесты, могли спеть и шуточную припевку:
«А мы ехали, катилися,
“Тпру, стой”, – остановилися,
Да не этою дорогою,
Кобылою кривоногою.
А мы-то сами пешком ишли,
А жениха в мешке несли» (ПМДЭ РГУ 2001, ст. Раздорская, Шевская Н.И., 1929 г.р.).

Девушка в это время пряталась в другой комнате, жених, зайдя в дом, находил ее и выводил к гостям. В это время пели:

«Да ты, утушка,
Ты, утушка, выплывай, выплывай.
Да угадывай,
Который твой селезень, селезень» (ПМДЭ РГУ 2001, х. Крымский, Алексеева А.И., 1912 г.р.).

«Да ты, заюшка,
Ты заюшка, молоденький горностай,
Ты, заюшка, молоденький горностай,
Да молоденький, да молоденький,
Молоденький да наш Ванещка,
Молодая его Манещка,
Да не она-то его приводи́ла к себе,
Приводи́ли брови щёрные,
Бровощки щёрные,
Её русая коса.
Да в косе-то у русе лента алая,
Наша Манечка – деўка слаўная» (ПМДЭ РГУ 2001, х. Крымский, Алексеева А.И., 1912 г.р.) (аудиопример 1).

Молодых людей «сводили» – ставили посреди комнаты рядом друг с другом и спрашивали их согласия на брак. Если они отвечали, что идут по любви, то их благословляли иконой на брак. Если молодые люди на вопрос о том, совершается ли брак по любви, молчали, это расценивалось как их нежелание жениться. В этом случае договор и свадьбе мог расстроиться.
Сваты спрашивали разрешения поставить хлеб-соль на стол: «Сваты не сваты – добрые люди. Разрешите хлеб соль поставить на стол». Сначала ставили на стол калач с солью. Солонку ставили для того, «чтобы невеста не отказала». Затем семья жениха накрывала стол «своими харчами». На сватовство («сватаньё») старались принести всё самое лучшее – мясные блюда, колбасу, сыр. После угощения принесенными от жениха блюдами накрывала стол семья невесты. Невеста на сватовстве должна была разрезать калач и раздать кусочки присутствующим, первый кусок она должна отдать будущей свекрови. Во время сватовства сваты старались украсть в доме невесты солонку с солью, «чтобы не было ссор».
На сватовстве договаривались о днях сговора, свадьбы, количестве гостей с обеих сторон, угощениях, размере выкупов за приданое, за невесту, перевязывании гостей в день свадьбы; совершали «рукобитье» («прибивали руки»). Вот как этот обряд описан в публикации 1869 года: «…жених оборачивает руку своим платком и кладет ладонью вверху на стол, а невеста, также обернувши руку своим платком, кладет на руку жениха ладонью вниз, а сверх их кладут руки родители и родные, также обернувши во что придется» [Попов, 1869, с. 119]. Во время рукобитья «закладывали заряд» – т.е. определяли сумму неустойки, которую должна заплатить та сторона, которая после этого момента откажется от брака. После рукобитья пели:

«Руки сложили / прибили,
Залог заложили,
За два золотого,
За Ванечку молодого» (ФЭЭ РОДНТ 2023, ст. Раздорская, Калитвенцева В.А., 1941 г.р.).

После договора о свадьбе «выпивали за доброе слово», т.е. за договор о свадьбе, пели песни «Сваты, мои сваточки», «Пьяница-пропойница»:

«Ой, сваты, мои сваточки,
Да-й собранные гостёчки,
А я с вами сойдуся,
Горелочки напьюся,
А я с вами сойдуся,
Да горелочки напьюся,
Да голелочки-водочки,
По самаи глоточки.
Да у старого старика да была дочка хороша,
Да была дочка хороша,
Анютушка придуша́». (ПМДЭ РГУ 2001, ст. Раздорская, Шевская Н.И., 1929 г.р.) (аудиопример 2).

«Пойду по улице,
Пойду по улице,
Да два двора минуючи,
А в третий заглянучи.
Послушаю, что там обо мне говорять (Хорошо обо мне говорять или плохо. А там, мол говорять, что мать – пьяница и пропоица и пропила сваю дочечку)» (ПМДЭ РГУ 2001, ст. Раздорская, Давыдыч А.А., 1936 г.р.).

«Пьяница-пропойница,
Пьяница-пропойница,
Манещкина мати
Да пропила свою щаду,
Пропила свою щаду
За вина за щару,
За вина за щару» (ПМДЭ РГУ 2001, х. Крымский, Алексеева А.И., 1912 г.р.) (аудиопример 3)

После сватовства родители невесты ходили в дом жениха «смотреть печи» – для осмотра дома, подворья и хозяйства будущего зятя. Помимо хозяйства, в доме также оценивали, куда и как будут расставлять приданое невесты, а также обговаривали детали предстоящей свадьбы.
В старину после сватовства и «осмотра печей» устраивали «сгово́ры» («рукоби́тье»). В советское время «сгово́ры» слились со сватовством или, по рассказам старожилов, сводились к скромному визиту родителей жениха семьи невесты для обсуждения деталей свадьбы.
Вот как описан сговор в публикации 1869 года. В доме обеих семей собираются родственники, а у жениха еще и несколько «чужих молодых баб». Родители жениха несли к невесте напитки и угощения. С женихом приходил холостой парень – «шлафер». Сначала в дом входила женщина с хлебом-солью и, помолившись, ставила угощение на стол, затем входили молодые женщины. Помолившись богу, они пели: «Травушка-муравушка зелена, по ней идет N молода, за нею идет родной батюшка ее. Не ходи же, батюшка за мною, не будет нам счастьице с тобою. Травушка-муравушка зелена, по ней идет N молода, за ней идет ее N молодой. Пойдем же ты N со мною, да будет нам счастьице с тобою». Вслед за женщинами заходили родители жениха. После поднесения выпивки и угощения родителям и родственникам невесты, пели: «Пьяница пропойница N батюшка пропил N за винную чару за мед пивовару, за медовой стаканчик, за сладкий калачик». Вызывают невесту, которая до этого находилась в другой комнате. Когда она выходит, поют: «Ух ты утушка, ух ты серая, выплывай! Ах ты, N да Иванович (или как иначе) угадай, да что черная – чернобровая – то твоя!» Невеста становится рядом с женихом. Им подносят вина, а жених, выпив, утирает губы платком, которые подает ему невеста. Сторона жениха поет: «У лебеди лебедушка беленька, у N N миленька!» После этого молодые люди уходят, а родственники с обеих сторон пируют и договариваются о будущей свадьбе, приданом и пр. [Попов, 1869, с. 119].
Между сватовством и днем свадьбы невеста находилась дома, старалась никуда не выходить. Жених мог посещать невесту у нее дома. Задолго до свадьбы родители «справляли» невесте приданое – «имение» / «постель» / «подушки». В него входила мебель (кровать, стулья, шифоньер), постельные принадлежности (перины, подушки, простыни, одеяла), скатерти, полотенца, зеркало. Часть вещей вышивала, вязала сама невеста (салфетки, рушники, покрывала и др.). Родственницы, соседки и знакомые девушки приходили к ней заранее «драть перья (пёрушки)» для подушек. В этом мероприятии невеста не должна была принимать участие [Попова, 2012, с. 6]. Девушек и женщин, которые приходили «драть пёрушки» угощали, подносили им выпить.
За несколько дней до свадьбы приданое невесты переносили в дом жениха. В станицах Раздорская, Мелиховская и близлежащих хуторах это делали в субботу (в старину – накануне свадьбы) или в четверг (в советское время). Само приданое и обряд его перенесения называли «подушками». «Подушки» носили здесь вплоть до 1980-х годов. Этот яркий, красочный эпизод, характерный для нижнедонской и донецкой свадебных традиций, был наполнен шутками, выкупами, песнями и припевками и совершался независимо от того, богатым было приданое или скромным.
В назначенный день молодежь и родственники собирались в доме невесты, устраивали застолье. Тех, кто переносил приданое, называли «подушечниками». Мебель и тяжелые предметы везли на подводах, в более позднее время – на машинах, а легкие вещи (скатерти, полотенца, подушки, посуду) несли в руках. Перед тем как погрузить на подводу приданое, невеста, «покутанная под бороду» и «подфартученная», кланялась отцу с матерью и говорила им слова благодарности: «Спасибо, спаси Христос за приданое». На подводу садился «торгаш» – подросток, родственник невесты (младший брат или племянник), который отвечал за продажу постели [Попова, 2012, с. 6].
Впереди подводы шли «подушечники». Первыми несли подушки, потом остальные легкие предметы из приданого. Близкая подруга невесты («тайная подруга») несла зеркало. Завершала процессию подвода с сундуком, на котором сидел «торгаш», комодом и другой мебелью. Подушечники старались показать окружающим достаток невесты: подушки подбрасывали, взбивали перины, вышитые рушники развешивали на руках, покрывало несли несколько человек, чтобы были видны узоры, на «разносах» (подносах) несли красивую посуду [Попова 2012, с. 6]. За перенесением приданого обязательно наблюдали посторонние одностаничники – «зрители» / «смотрельщики», которые обсуждали, соблюдают ли традицию, мастерица ли невеста, богатое ли у нее приданое. Именно по количеству подушек судили о богатстве приданого: чем их больше, тем богаче считалось «имение» невесты. Подушечники должны были угостить зрителей.
Во время перенесения приданого исполняли «подушечные песни». По дороге в дом жениха пели:
«А сестрицы-подружки,
Несите подушки,
А сестрицы Катерины,
Да несите перины» (ст. Раздорская) [Попова, 2012, с. 7]. (аудиопример 4)

«А Танечка у нас не одна,
Помогала ей вся родня
Перинами, да подушками,
Да шитыми рушниками» (ст. Раздорская) [Попова, 2012, с. 7].

«Оглянись, Танечкина мати,
Каково у тебя в хате:
Пустым-пустёшенько,
Грустным-грустнёшенько,
Ни тарелочки, ни ложечки,
Остались одни щёлочки» (ст. Раздорская) [Попова, 2012, с. 7], см. также вариант этой песни в [Дианова, 2011, с. 94].

«Постель шита, постель шита, шита
Да не будет Ниночка бита.
А я это не боюсь,
Подушками откуплюсь,
Подушками да перинами,
Да белыми рушниками» (ст. Раздорская) [Попова, 2012, с. 7] (аудиопример 5, см. также вариант этой песни в [Дианова, 2011, с. 94]).

Около двора жениха пели:
«А на хаточке зелье,
А в хате веселье.
По двору бояре,
Как мак расцветали».

«А Ниночка да до нас,
А Ниночка да до нас, до нас.
А у нас да не так, как у вас:
Сама печь пироги печёт,
Сама вода в курень течёт.
Ветерочек повевает,
Куренёчек подметает» (ст. Раздорская) [Попова, 2012, с. 7] (видеопримеры 1, 2).

«Ой, да ты, Гришечка, не сиди,
Подними окошечко да погляди:
Да что ж тебе в приданом привезли,
Да что привезли, а что так принесли» (ст. Раздорская) [Попова, 2012, с. 7–8], см. также вариант этой песни в [Дианова, 2011, с. 94]).

Около дома жениха происходил шуточно-игровой выкуп приданого. После выполнения всех условий торгаша подушечникам подносились хлеб-соль и «по три рюмки» спиртного. После этого «подушечников обычно отмечали свадебными атрибутами. Родственницам невесты прикалывали бумажные цветы с левой стороны, а жениха – с правой: к голове – замужним, к груди – незамужним. Мужчинам повязывали ленты и тканевые отрезы: со стороны жениха – справа налево, со стороны невесты – слева направо» [Попова, 2012, с. 6].
После этого всё привезенное имущество родственники жениха заносили в пустую комнату, где должны были жить молодые (первой вносили икону, а затем мебель). При вносе приданого пели:

«Оглянися, Гришина матерь,
Оглянися, Гришина матерь:
Чего у тебе в хате?
Полным-полнёхонько,
Веселым-веселёхонько:
И вилочки, и тарелочки,
Разукрашенные стеночки» (х. Пухляковский) [Дианова, 2011, с. 95].

Сторона невесты наводила порядок, заправляла постель. Постель, предназначенную для новобрачных, обязательно должна была «помять» молодая женатая пара (лечь на нее, поцеловаться, «поиграться»).
В доме родителей жениха для подушечников устраивали застолье. Угощали «кругликами с принчем» (пирогами с рисом), кругликами с картошкой, капустой, жарким, холодцом. Когда на стол ставили кисель, гости понимали, что пора расходиться по домам. Во время застолья пели «А милые да любые гости», «Грякнули рюмки-тарелки» – припевки, которые неоднократно повторяются на протяжении свадебного обряда:

«Да милые да любые гости,
Да милые да любые гости.
Просим вашей чести
Да на лавочку сести,
Чтоб ели да пили
Да веселыми были» (ст. Раздорская) [Попова, 2012, с. 8] (видеопримеры 1, 2)

«Ой, да ты хозяин, мой хозяин, расхозяин,
У тебя же хлеба да соли много на столе,
У тебя же гости да славные за столом сидят
Речь да хорошую они говорят...» (ст. Раздорская) [Попова, 2012, с. 8].

«Грякнули рюмки-тарелки,
Дайте по рюмочки горелки,
По маленькой щеряпушечки,
Чтоб весёлы были душещки» (ПМДЭ РГУ 2001, х. Крымский, Алексеева А.И., 1912 г.р.). (видеопримеры 1, 2)

В зависимости от того, были ли гости довольны угощением и выпивкой, пели:
«А мы у свата были,
Мёд-горелку пили,
Нищего не видали,
Вина не видали,
За столом не сидели».

«А у нашего свата,
А у нашего свата
Дубовая хата,
А двери с берёзы,
А гости сидять тверёзы» (ПМДЭ РГУ 2001, х. Крымский, Алексеева А.И., 1912 г.р.).

Приготовления к свадьбе начинали заранее. В теплое время года ставили во дворах большие навесы – «балаганы», белили печи, наводили порядок в доме и во дворе, готовили блюда для свадебного стола. Если свадьбу играли зимой, то из дома выносили почти всю мебель, а всё пространство занимали столами для гостей. К свадьбе целиком запекали кур и уток, поросят, готовили несколько видов рыбы (фаршированный капустой и икрой сазан или лещ, жареная, вяленая, соленая речная рыба), холодец, котлеты, голубцы, варили куриные яйца («гладыши»), которые ставили на стол целиком неочищенными, пекли пироги с различной начинкой – «круглики», жарили в масле «хворост» – витое печение из тонкого теста на желтке с добавлением водки, жаренное в кипящем растительном масле (фото 2). Также на свадьбу пекли каравай – большой круглый хлеб, украшенный фигурками из теста («розочками», «шишечками»); «каравайнички» – небольшая выпечка из каравайного теста в виде восьмерки, «на каравайнички клали кусочек золота» (ФЭЭ РОДНТ 2023, Калитвенцева В.А., 1941 г.р.), каравайничков на свадьбу пекли очень много; «встре́чник» («встречный каравай») – большой круглый хлеб в виде «восьмерки», обведенной обручем из теста; «кала́ч» – круглый хлеб с отверстием для выкупа невесты.

Еще до сватовства выбирали главных распорядителей свадьбы, которые присутствовали на всех этапах обряда: на сватовстве, сговорах, во время перенесения приданого невесты, и руководили всем обрядом в день свадьбы. Со стороны жениха свадьбу вели «дружко́» и «сва́ха» («сва́шка»), от невесты – «полу́друж» («полу́драж», «полдру́жка», «поддру́жка») и «подсва́ха» («подсва́шка», «полсва́шка»). Дружками и свахами обычно брали бойких говорливых людей, которые хорошо знали порядок ведения свадеб. Часто «дружковать» (быть дружком на свадьбе) ходил один и тот же человек во всей станице. Сваху часто выбирали из родственниц. Дружко, сваху, полудружа и подсваху перевязывали большим отрезом материала от семьи невесты и от семьи жениха. От жениха перевязывали справа, от невесты – слева. Таким образом они были перевязаны крест-накрест (видеопример 3). Свахе и подсвахе цепляли на голову по большому бумажному цветку. Такие же цветы, но поменьше прикрепляли на голову каждой замужней гостье на свадьбе и на грудь – каждой незамужней. С невестой во время перенесения приданого, на девичнике и в день свадьбы находилась ее самая близкая подруга («тайная подруга»), которая несла зеркало во время перенесения приданого и икону в свадебном поезде.

После «сговоров» у невесты около двух недель до свадьбы по вечерам собирались ее подруги и молодые люди на «вечеру́шки» («вечери́нки»). Молодежь пела песни, танцевала под гармонь, играла в игры. Накануне свадьбы у невесты собирались только девушки на «девичник», а у жениха друзья на «мальчишник» («мальчишечник»). На девичнике пели песни, делились воспоминаниями, оплакивали девичью долю невесты. Она должна была плакать на девичнике, даже если выходила замуж по любви. Подруги оставались ночевать с ней. Невеста утром вставала рано на заре и будила их песней:

«На заре было, на зореньке,
Да на заре было ж на утренней,
Там девочка коровочек доила,
Да сквозь платочек молочко цедила.
Сквозь платочек молочко цедила,
Да процежомши, молодчика поила.
Да процежомши, молодчика поила,
Напоёмши уговаривала.
Напоёмши уговаривала:
– Да не женися а, мой миленький,
Не женися а, мой миленький,
Да проноси свою головушку,
Проноси свою головушку,
Да между девок, между баб молодых,
Между девок, между баб молодых,
Да между девушек-молодушек» (ПМДЭ РГУ 2001, ст. Раздорская, Давыдыч А.А., 1936 г.р.).

Сваха утром в доме невесты пела на пороге дома ее родственникам:
«В этом доме пиво варят,
В этом доме мясо жарят,
На столы здесь накрывают
Да и сваху дожидают» (х. Пухляковский) [Дианова, 2011, с. 95].

Утром невеста прощалась с отцом, матерью. Затем ее одевали подруги и свашка. Традиционно платье невесты было длинным, с закрытым декольте и длинными рукавами (фото 3). Фата также была длинной. На голове у нее был венок из восковых цветов (фото 5). Если невеста была сиротой, она шла под венец с распущенными волосами. В подол платья невесты втыкали булавки для защиты ее от сглаза. Во время сборов невесты пели:

«Из луга, луга, из зелёного луга,
Да выезжало войско да великая.
Выезжало войско великая,
Да к этому двору, да к Потатуевому.
Вышел, выходил Светочкин братец, господин:
–Да отступися войско да великая (когда невеста неубраная – отступися, а когда она убрана, поють – приступися войско великое).
– Приступися войска великая,
Вот моя сестрица приубраная,
Все ковры-бовры, всё посложено» (ПМДЭ РГУ 2001, х. Коныгин, Войтова А.М., 1920 г.р., Потатуева О.И., 1926 г.р., Гребенникова Л.В., 1954 г.р.) (аудиопример 8).


Перед приездом жениха невесту благословляли родители «женской» иконой (обычной иконой Божьей Матери). После этого она садилась «на посад» – на лавку, застеленную одеялом. В это время пели:
«Да там да летели гуси сераи щерез сад
Да и кликали нашу Манещку на посад.
– Да и что жа вам, гуси сераи, до того,
Да и есть у мене родна маменькя дли того» (ПМДЭ РГУ 2001, х. Крымский, Алексеева А.И., 1912 г.р.). (аудиопримеры 7, 8).

Когда невеста на посаде ждала приезда жениха, ей пели:

Шли девочки, всё играючи
И как одна то Светочка не играеть, идёть,
Как одна Анатольевна не играеть, идёть.
– Что жа ты-то, Светочка, не играешь, идёшь (Это же девки у ней спрашивають, подружки),
– Играйте вы, девочки, и да не время моё,
Играйте вы, девочки, да не время моё.
Мне нонча, мне нонча на большом суду быть,
Мне нонча, мне нонча на большом суду быть,
Мне нонча, мне нонча во божью церковь идти,
Мне нонча, мне нонча во божью церковь идти.
Сам Господь, сам Господь нас венчать будет,
Сам Господь, сам Господь нас венчать будет,
И Мати Мария, Мати Мария венцы накладать.
… Свашки стоять, свашки стоять печальные» (ПМДЭ РГУ 2001, х. Коныгин, Войтова А.М., 1920 г.р., Потатуева О.И., 1926 г.р., Гребенников Л.В., 1954 г.р.) (аудиопример 9).

«Яблоня церковка на полу́горе стояла,
На полу́горе стояла,
Да сильно расцветала.
Сильно расцветала,
Да мало породила,
Усего-то две вышенки,
Всего две щерешенки.
Как на первую вышинку –
То Иван, то Петрович,
На вторую вышинку –
То Мария Ивановна» (ПМДЭ РГУ 2001, х. Крымский, Алексеева А.И., 1912 г.р.).

В доме жениха в это время собиралась молодежь, чтобы ехать за невестой. Жених собирался и одевался с помощью дружка (фото 4). Его благословляли родители «мужской» иконой (Спасителя, Николая Угодника). Украшали лошадей и повозки цветами и лентами, позже стали украшать автомобили. Процессию, которая отправлялась за невестой, называли «храбрым поездом», реже – «боярами». Во время отъезда «храброго поезда» пели:

«Из-под горы, из-под каменной,
Тихо бояре ехали,
Тихо бояре ехали,
Да тихо коляску спущали.
Да тихо коляску спущали,
Да к Ванечкиному двору» (ФЭЭ РОДНТ 2023, ст. Раздорская, Калитвенцева В.А., 1941 г.р.).

«Наш Ванечка – кролик,
Наш Ванечка – кролик,
Да под ним вороной коник,
На коня садится,
А конь веселится,
Со двора выезжает,
В перепёлочку стреляет,
Перепёлочку на юшечку,
А Танечку на подушечку» (ФЭЭ РОДНТ 2023, Рукопись «Свадьба» Шафрановской С.Г., 1950 г.р.), вариант этой песни из х. Пухляковского см. также в [Дианова, 2011, с. 95]).

Представители жениха привозили в дом невесты «каравайнички» – небольшие булочки из каравайного теста в виде восьмерки, обведенной обручем из теста. «Каравайнички» раздавали зрителям около двора невесты и после выкупа.
Сначала в дом входил дружко с калачом «с о́твесью» (т.е. с приветом) от жениха. Дружко говорил, что такой-то (называл имя и отчество жениха) прислал привет. Ему сообщали, что готовы к приему свадебного поезда. В это время жениху, который остался со свадебным поездом у дверей, пели «Ой вы, сени, мои сени». Эту песню вспоминали как обязательную для эпизода выкупа неоднократно и даже самые пожилые информанты. Строки о зяте («Зять у ворот убивается, / Тёща ему сокола с рукава») припоминали только при специальных вопросах об этой песне, и то только отрывочно:

«Ой вы, сени, мои сени, сени новые мои,
Сени новые, кленовые, решечистые [решетчатые].
Выходила молода за новые ворота,
За новые, кленовые, за решечистые.
Выпускала молода белого сокола:
– Ты лети, лети, соколик, высоко и далеко,
Ты лети, лети, соколик, высоко и далеко.
На родимую сторонку, там, где батюшка живет,
Да на родимую сторонку, там, где батюшка живет,
Ой вы, сени, мои сени, сени новые мои» (ПМДЭ РГУ 2001, ст. Раздорская, Шевская Н.И., 1929 г.р.).

На словах «высоко и далеко» поезжане стучали в двери.
Около невесты сидели свашка и дети – ее братья, сестры или племянники, вооруженные скалками. Они стучали по столу, требуя выкуп. Брат невесты говорил: «Отступися, войско великое, невеста не убрана, подушки, перины не собраны» (ПМДЭ РГУ 2001, ст. Раздорская, Дёмина Н.А., 1919 г.р.).

Дружко должен был выкупить жениху место рядом с невестой, а сваха – место рядом с невестой себе у подсвашки. Шёл торг: дружко предлагал выкуп, а брат невесты кричал: «Мало!». В это время пели:

«Торгуйся, братец, торгуйся,
Проси за сестру сто рублей,
Ой, рано́, рано́, сто рублей,
Да за алу косощку тысящу,
Ой, рано́, рано́, тысящу» (ПМДЭ РГУ 2001, х. Коныгин, Войтова А.М., 1920 г.р., Потатуева О.И., 1926 г.р.). (аудиопример 10).

После выкупа, размер которого обычно был небольшим (немного денег и конфеты) и обговаривался еще на сватовстве, пели:

«Мой братец татарин,
Мой братец татарин,
Сестру проматарил,
Да за два золотого,
За Сашечку молодого» (ПМДЭ РГУ 2001, ст. Раздорская, Шевская Н.И., 1929 г.р.) (аудиопример 11).

«А мы, девки, крупно гуляли,
Мы, подружки, весело играли
Да розочки посрывали,
Да Ксюшеньку потеряли.
А розочка запыленная,
А Аксинья зажуренная.
А чё ж она зажурилася,
Да подружечек лишилася!» (х. Пухляковский) [Дианова, 2011, с. 98].

После выкупа жених садился рядом с невестой, начиналось застолье, раздавали «каравайнички» присутствующим. В это время «игри́цы» пели:

«Прилетела перепелочка,
Прилетела перепелочка.
Она села на колушек!
Смеется, хохочет,
Каравайчика хочет» (х. Пухляковский) [Дианова, 2011, с. 97].

«Из терему да до терему,
Из терему да до терему,
Приехали золотари-купцы,
Дружко с ходатаю свашкой,
И весь храбрый поезд,
На щесть да на славу,
Манещке на свадьбу. (ПМДЭ РГУ 2001, х. Крымский, Алексеева А.И., 1912 г.р.). (аудиопример 12).

«Хорошие каравайнички,
Хорошие каравайнички,
Хорошо каравай кроють,
Сыром посыпають,
Да маслам поливають» (ФЭЭ РОДНТ 2023, ст. Раздорская, Калитвенцева В.А., 1941 г.р.).

В станице Мелиховской каравайнички раздавали сразу после того, как свадебный поезд заходил в дом. При этом у ворот пели:

«Приехали золотарь и купцы,
Приехали золотарь и купцы,
Дружко с ходатаю свашкой.
Привезли каравайнички,
На честь да на славу,
Да Танечке на свадьбу» (ФЭЭ РОДНТ 2023, Рукопись «Свадьба» Шафрановской С.Г., 1950 г.р.).

А после того, как свадебный поезд впустили в дом, пели:

«Хорошие каравайнички,
Хорошие каравайнички,
Хорошо каравай кроют,
Сыром посыпают,
Маслом поливают,
А около сыру масло,
А около сыру масло,
Середина да доброго счастья,
А около быстрой речки
Золотые каравайнички» (ФЭЭ РОДНТ 2023, Рукопись «Свадьба» Шафрановской С.Г., 1950 г.р.).

Во время застолья у невесты девушки («игрицы») величали («обыгрывали») молодых и гостей – пели специальные хвалебные песни за небольшой выкуп. Они ходили между гостями с тарелкой и собирали деньги за величание. Они припевали, призывая гостей класть деньги на тарелку, и благодарили гостей за щедрость или корили за скупость:

«А, Танечка, подари, подари,
Нету денег, так займи, так займи» (ФЭЭ РОДНТ 2023, ст. Раздорская, Попова А.Д., 1959 г.р.)

«А ты, Ваня не лома́…йси
А ты Ваня, не ломайси!
В кармашику покопайси!
А нас, девочек, немножко –
С барышнею девяносто!

Спа-си-бо, да Ванечка!
И за то тебе спасибо,
Чтоб головка не болела
И сердечка не щемела!

«Нам сказали, что сваты богаты,
Нам сказали, что сваты богаты.
Брешуть, как собаки!
Они люди да убогие,
У них ноги кривоногие.
Сами пешком пришли,
Жениха у мешке несли.
Притянули у чувале,
Постави́ли у чулане.
Притянули у мешочке,
Поставили у куточке» (ст. Раздорская) [Дианова, 2011, с. 96].

«А вы, девочки, пейте,
А вы, девочки, пейте,
На ледочек не лейте:
Ледочек растает,
Вашей Леночки не станет» (х. Пухляковский) [Дианова, 2011, с. 96].

А вы, девки, пейте,
А вы, девки, пейте,
На ледочек не лейте:
Ледочек растает,
Нашей Олечки не станет» (ст. Раздорская) [Дианова, 2011, с. 96].

Наибольшее количество «величаний» предназначалось жениху и невесте:

«Виноград я садила,
Виноград я садила,
Виноград, виноград поливала,
Виноград, виноград поливала.
Виноград расцветает,
Виноград расцветает,
А ягода, ягода наливает,
А ягода, ягода наливает.
Виноград да-й на веточке,
Виноград да на-й веточке,
А ягодка, а ягодка на тарелочке,
А ягодка, а ягодка на тарелочке.
Виноград, да-й наш Ванечка,
Виноград, да-й наш Ванечка.
А ягодка, а ягодка его Анечка,
А ягодка, а ягодка его Анечка.
Им люди дивовалися,
Им люди дивовалися,
Что такие хорошие породнилися,
Что такие хорошие породнилися,
Лучше всех, краше всех снарядилися,
Лучше всех, краше всех снарядилися.
Виноград да на веточке» (ФЭЭ РОДНТ 2023, ст. Раздорская, фольклорный ансамбль «Живая вода»). (аудиопример 13).

«Росла-падыросла, росла-падыросла
Купаресная древачка, купаресная древачка.
На той древачке, на той древачке
Два сахорные яблочка, два сахорные яблочка.
Первая яблочка, первая яблочка – наша Манечка,
Друга яблочка – наш Петенька» (х. Пухляковский) [Дианова, 2011, с. 95].

«Да Ниночку братцы любили,
Да Ниночку братцы любили,
Хорошо её водили,
Ещё лучше снарядили
И к Сашечке проводили»

«А наш Сашечка хорошенький,
А наш Сашечка хорошенький,
Чернобровенький, пригоженький,
Глазёночки взвеселилися,
У Ниночку улюбилися.
Говорила Ниночка, замуж не пойду,
Посеяла василёчки во зелёном саду.
Росли василёчки – буду поливать,
Полюбила Сашечку – буду целовать.
Полюбила я его с высоты,
Да со всей девичьей красоты» (ПМДЭ РГУ 2001, ст. Раздорская, Шевская Н.И., 1929 г.р.) (видеопримеры 1, 2).

«Наша Ксюшенька хорошая,
Наша Ксюшенька хорошая:
Чернобровая, молоденькая.
А глазынки помутилися
Да и в Гришеньку влюбилися» [Дианова, 2011, с. 95].

«Ишли девочки игра…ли
Ишли девочки играли!
Подруженьку потеряли.
Дорожечка заращенная,
А Олечка зажуренная!
Чего ж она зажурилася?
Да в Андрюшу улюбилася!» (х. Пухляковский) [Дианова, 2011, с. 95].

«Тихай Дон да тихие воды,
Тихай Дон да тихие воды,
Наша Ксюша да тихой породы.
Тихо по воду ходила
Да Гришаньку полюбила.
Хоть редко ходила,
Зато крепко любила» (х. Пухляковский) [Дианова, 2011, с. 95].

Величали всех присутствующих. Старожилы вспоминали, что для каждого гостя была специальная песня. Молодому парню пели:

«На Колечке рубашечка из тоны,
Тонёшенька из тоны,
Тонёшенька [из тоны],
И белым белёшенька,
И белым белёшенька.
Кто ему рубаху шил,
Кто ему и льняную?
Кто ему а льняную?
Шила ему рубашечку
Да родная-то матушка,
Да родная-то матушка,
При окошке сидючи,
На млад месяц глядючи» (ПМДЭ РГУ 2001, х. Коныгин, Войтова А.М., 1920 г.р., Потатуева О.И., 1926 г.р., Гребенникова Л.В. 1954). (аудиопример 14, см. вариант этой песни из ст. Раздорской в [Дианова, 2011, с. 97]).

Для свахи пели:

«Ходить свашка по двору́, по двору́,
На ней шуба до долу́, до долу́,
А люди-то кажуть:
– Чья панья, чья панья?
Кто мой друг, кто мой друг?
А друг-то мой вековой, вековой,
А венчик мой золотой, золотой» (ПМДЭ РГУ 2001, х. Коныгин, Войтова А.М., 1920 г.р., Потатуева О.И., 1926 г.р., Гребенникова Л.В. 1954). (аудиопример 15).

Свахе и дружку пели и корильные песни:

«Наша сваха рохля,
Наша сваха рохля, (если не скоро подносють)
Да под печкою сдохла,
А сват заглядаеть,
Кочергою выгребаеть.
Тебе, дружка, да не дружковати,
Тебе, дружка, да не дружковати,
Только пановати
В Москве с воеводою,
Со хорошею природою» (ФЭЭ РОДНТ 2023, ст. Раздорская, Калитвенцева В.А., 1941 г.р.)

В конце застолья девушки пели:
«А солнышко низко,
А солнышко низко.
Да бояре все близко.
Солнце на закате
Да бояре все в хате» (ст. Раздорская) [Дианова, 2011, с. 98].

Перед отъездом из дома невесты молодую пару благословляли ее родители. Дружко выводил молодых, обводил вокруг стола и вел к повозке или машине «за платочек» (дружко держал платок за один уголок, жених и невеста за два других) (фото 6). Это делалось для того, чтобы никто не смог пройти между молодыми, поскольку это считалось плохой приметой. Когда жених и невеста шли к повозке (машине) их осыпали хмелем, зерном, монетами, конфетами, орехами для счастья в браке. Когда невеста садилась ехать на венчание или регистрацию, она, стоя на ступеньке повозки, молилась и кланялась на четыре стороны, прощаясь с родительским домом. Во время вывода молодых и отъезда свадебного поезда пели:

«Месяц дорожку просветил,
Братец сестрицу проводил:
– Иди, иди, сестрица от меня,
Да будь же здоровая, как вода,
Да будь же здоровая, как вода,
Да будь же богатая, как земля» (ФЭЭ РОДНТ 2023, ст. Раздорская, Калитвенцева В.А., 1941 г.р.). (аудиопример 16).

«Колесниковы выкатили бочку,
Колесниковы выкатили бочку,
Засватали Волошину дочку,
А бочечка да дубовая,
А Полечка чернобровая,
А бочоночек ловяненький,
А наш Колечка румяненький» (ЮНЦ РАН 2010, ст. Раздорская, анс. «Живая вода», Калитвенцева В.А., 1941 г.р.) (видеопример 1, вариант этой песни см. также в [Дианова, 2011, с. 99]).

«Колясочка во крылечке,
Колясочка во крылечке,
Колясочка во крылечке,
А мой милый во пути,
Колясочка во крылечке,
А мой милый во пути.
Во пути милой дорожке,
Во пути милой дорожке,
Во пути милой дорожке,
В чужедальней стороне,
Во пути милой дорожке,
В чужедальней стороне.
Чужедальняя сторонка,
Чужедальняя сторонка,
Чужедальняя сторонка,
Макалевска ярмарка
Чужедальняя сторонка,
Макалевска ярмарка.
Как повадился мальчишка,
Как повадился мальчишка,
Как повадился мальчишка,
На чужой куток ходить,
Как повадился мальчишка,
На чужой куток ходить.
На чужой куток ходити,
На чужой куток ходити,
На чужой куток ходить,
Чужих девочек любить,
На чужой куток ходить,
Чужих девочек любить.
Одну Машу, другу Сашу,
Одну Машу, другу Сашу,
Одну Машу, другу Сашу,
Третью душечку, Наташу,
Одну Машу, другу Сашу,
Третью душечку, Наташу,
Куплю Саше алу ленту,
Куплю Саше алу ленту,
Куплю Саше алу ленту,
А Машуне голубу,
Куплю Саше алу ленту,
А Машуне голубу.
А как душечке Наташе,
А как душечке Наташе,
А как душечке Наташе
Всю я правду расскажу,
А как душечке Наташе
Всю я правду расскажу.
Всю я правду расскажу ей,
Всю я правду расскажу ей,
Всю я правду расскажу,
С кем гулял я не скажу,
Всю я правду расскажу,
С кем гулял я не скажу» (ФЭЭ РОДНТ 2023, ст. Раздорская, фольклорный ансамбль «Живая вода»). (аудиопример 17).

«У месяца золотые рожки,
У месяца золотые рожки,
Садись, Ниночка на дрожки,
Паедем венчаться,
Кольцами обручаться.
Венчалися не венчалися,
Кольцами обручалися» (ПМДЭ РГУ 2001, ст. Раздорская, Шевская Н.И., 1929 г.р.). (аудиопример 18).

В старину верили, что по пути на венчание свадебный поезд мог остановить местный колдун. Он мог сделать так, чтобы лошади остановились, взвились на дыбы, у повозки слетели колеса. Дружко должен был поднести тому, кого считали колдуном, выпить и закусить, и тогда свадебный поезд благополучно ехал дальше. Можно было и защититься от колдовства, закричав «дуга горит!» и поднеся колдуну калач и выпивку заранее: «Такие колдуны, колдуньи были, бабки. У нас у Ещеулове был дед, вот Катя рассказала, она ездила же как раз на свадьбу, брали невесту с этого с Ещеулова. А он вышел. И едем, грить, они колеса – раз! Толькя, и сели, и сидим, и невеста с женихом. Ну нищего, щё там. Нищего, нищего, ну не побились, нищего, поэтому взяли. А другой-то уже поехали, говорить, а это дядя с ней ехал, говорить: “На те калащ, на те бутылку вина хорошего, и как только что доедете до церкви (там церковь была) и крищите: “дуга горить! дуга горить!” А он выйдеть”. И вот они доехали до церкви: “Дуга горить! Дуга горить!”. – “О, сукины сыны!” Выходит, яму́ дають калащ, дають бутылку вина. Он пошёл, не успел нищего сделать» (ПМДЭ РГУ 2001, х. Крымский, Алексеева А.И., 1912 г.р.)
Во время венчания смотрели на свечи, которые держали жених и невеста: у кого свеча сгорит быстрее, тот быстрее умрет. По пути из церкви дорогу свадебному поезду перегораживали одностаничники. Свадебный поезд останавливался, перегородившим дорогу подносили выпить и закусить.
Свекровь и свекор встречали молодых «на калитке». Свекровь держала «встре́чник» («встречный каравай») – хлеб из каравайного теста в виде восьмерки или круглый с отверстием, который она разламывала пополам над головами новобрачных. Одну половину хлеба она отдавала во двор, другую – на улицу для угощения зрителей (фото 7, 8). Когда молодые проходили к дому, она осыпала их хмелем, зерном, орехами, конфетами, монетами и разбивала «на счастье» тарелку. Зрители старались собрать конфеты и монеты. Существовало поверье, что монету, подобранную во время встречи молодых на свадьбе, нужно отнести в курятник для того, чтобы куры хорошо неслись, или положить в фундамент при строительстве дома.
Во время встречи молодых пели большое количество припевок:

«Ой, Дон, да тихая вода,
Ой, Дон, да тихая вода,
А Ниночка разумная была,
Тихо на гулянье ходила,
Да-й Сашечку полюбила.
Хоть не часто ходила,
Зато верно любила.
Затопи-ка ты, маменька печку,
Затопи-ка ты маменька печку.
Привезли невестушку гречку,
Хоть гречка, не гречка,
Затоплена печка.
(Когда уже её привезли к жениху):
Затопи-ка ты, маменька грубу,
Затопи-ка ты, маменька грубу,
Привезли невестушку любу.
Хоть люба не люба,
Затоплена груба» (ПМДЭ РГУ 2001, ст. Раздорская, Шевская Н.И., 1929 г.р.) (аудиопример 19, видеопримеры 1, 2, см. вариант этой песни из х. Пухляковский см. в [Дианова, 2011, с. 96, 98]).

«Прилетела к нам па́..ва
Прилетела к нам пава!
Середь двора пала.
Мы думали, это паву́шка
А это Андрюшина паро́…чка» (ст. Раздорская) [Дианова, 2011, с. 98].

«Слава Богу, мы сына женили,
Слава Богу, мы сына женили.
Невестушку у дом получили,
Да туда, да сюда пойду,
А сама да наперёд зайду.
Да невестка моя, да голубка,
Да не я жа тебе год ждала.
Да ждала жа я тебе сколько лет
Да своему Сашечки да на совет» (ПМДЭ РГУ 2001, ст. Раздорская, Шевская Н.И., 1929 г.р.).
(аудиопример 20, видеопример 4, вариант этой песни из х. Пухляковский см. в [Дианова, 2011, с. 98]).

«А Аксиньюшка до нас, до нас,
А Аксиньюшка до нас, до нас.
А у нас да не так, как у вас:
Сама печь пироги печет,
Сама вода да во курень течет,
Ветерочек повевает –
Куренёчек выметает» (х. Пухляковский) [Дианова, 2011, с. 99].

«Сыны мои, соколы мои!
Сыны мои, соколы мои!
А невестушки-голубушки,
А я вас работать пошлю,
А сама уперед пойду!» (ст. Раздорская) [Дианова, 2011, с. 99].

«Ай невеста ж моя, коханка,
А невеста моя, коханка!
Да скольки ж лет я тебе ждала!
Да и ждала столько лет
Своему сыну на совет!» (х. Коныгин) [Дианова, 2011, с. 99].

«Наши сваты враки!
Наши сваты враки!
Брешуть как собаки!
Поехали за девицею,
Привезли молодице́…ю!» (ст. Раздорская) [Дианова, 2011, с. 98]

После приезда молодых в дом жениха посылали «за вечерними» – т.е. за родителями невесты, которые остались у себя дома после отъезда свадебного поезда и ждали приглашения на свадьбу. Во время встречи «вечерних» пели:

«Сваха сваху ждала,
Сваха сваху ждала,
Коврами двор стлала,
Коврами, бобрами,
Чёрными соболями,
Куницами да лисицами,
Чёрными соболицами» (ФЭЭ РОДНТ 2023, ст. Раздорская, фольклорный ансамбль «Живая вода»). (аудиопример 21).

«А Кожановы выкатили бочку,
Кожановы выкатили бочку,
А Петровы просватали дочку,
Загуляли на всю ночку.
А бочоночек оловяненький,
А наш Колечка да румяненький.
А бочоночка дубовенькая,
А Анечка чернобровенькая!» (ст. Раздорская) [Дианова, 2011, с. 99]. (видеопримеры 1, 2)

«Иди-иди, маменька, да не бойсе,
Да в червоные чеботы обойсе,
Да топчи же ворога под ноги,
Да топчи же ворога под ноги,
Да чтоб наши вороги молчали,
Да чтоб наши вороги молчали,
Чтоб наши подковочки брынчали» (ст. Раздорская) [Дианова, 2011, с. 100] (аудиопример 21).

«А Олечку братцы любили,
Хорошо ее водили!
Еще лучше снарядили,
В чужи люди проводили» (х. Коныгин) [Дианова, 2011, с. 100].

После встречи вечерних в доме жениха гости рассаживались за столами в определенном порядке. На самые почетные места – около икон («под святыми») сажали близких родственников и крестных невесты. Неженатую молодежь сажали за отдельный стол, но после завершения одаривания молодых им на свадьбе уже гулять не полагалось. Если места всем гостям не хватало, то за столами сидели только родственники невесты, а родственники жениха стояли и обыгрывали их песнями.
Гостей приглашали за стол припевками и «подносили по три рюмки».

«Да милые да любые гости,
Да милые да любые гости.
Просим вашей чести
Да на лавочку сести,
Чтоб ели да пили
Да веселыми были,
Хлеба-соли да покушали,
Хозяина да послушали» (ЮНЦ РАН, 2010, ст. Раздорская, фольклорный ансамбль «Живая вода») (аудиопример 23, видеопримеры 1, 2)

«Зазвенели рюмки-тарелки,
Зазвенели рюмки-тарелки,
Дайте по рюмочке горелки.
По маленькой черепушечке,
Промочити наши душечки» (ст. Раздорская) [Дианова, 2011, с. 100].

«А кто пьеть, тому наливайте!
А кто пьет, тому наливайте,
Кто не пьеть, тому не давайте.
А мы люди веселого роду.
Пьем горелочку как воду» (х. Коныгин) [Дианова, 2011, с. 100].

«А кто пьеть, тому подносите,
А кто пьеть, тому подносите.
Кто не пьеть, того не просите.
А мы люди веселого роду,
Пьем горелочку, как воду!» (х. Коныгин) [Дианова, 2011, с. 100] (видеопримеры 1, 2).

Пели величальную песню хозяину дома:

«Ой да ты хозяин,
Да и мой хозяин,
Да сваму дому, да дому господин.
У тебе ли, да ты мой хозяин,
Хлеба да соли много на столе.
А за столом-то у тебе, хозяин,
Да гости славные сидят,
Гости славные сидять,
Речь хорошую говорять,
Да про батюшку, да про тихай Дон» (ПМДЭ РГУ 2001, х. Крымский, Алексеева А.И., 1912 г.р.) (аудиопримеры 24, 25).

Затем начинались одаривание молодых подарками («дары́», «каравай носить», «дарить на каравай», «каравай»). Дружко вносил каравай и разламывал его у себя над головой, а две свахи (от жениха и от невесты) старались поцеловать дружка. Та, кому удавалось это сделать раньше, считалась главной свахой, и именно она принимала подарки для молодых. Той свахе, которая не успела первой поцеловать дружка, могли спеть «Наша сваха – рохля» (текст см. выше). Однако старожилы признавали, что сваха от жениха всё равно считалась главной. Дружко резал каравай на кусочки. В это время пели:

«Дружко каравай краить,
Золотой ножик маеть.
На серебряной тарелощке,
Позлощённые вилощки» (ПМДЭ РГУ 2001, х. Крымский, Алексеева А.И., 1912 г.р.). аудиопримеры 26, 27, см. вариант этой песни из ст. Раздорской в [Дианова, 2011, с. 101]).

Если дружко резал каравай хорошо, ровно, ему пели:
«Тебе, дружко, да не дружковати,
Только пановати,
В Москве с воеводою,
С хорошей природою» (ПМДЭ РГУ 2001, х. Крымский, Алексеева А.И., 1912 г.р.).

А если гостям не нравилось, как дружко режет каравай, пели:
«Тебе, дружко, да не дружковати,
Тебе, дружко, да не дружковати,
Только свиней пасти,
С большой кирлы́гою» (ПМДЭ РГУ 2001, х. Крымский, Алексеева А.И., 1912 г.р.) (см. вариант двух последних припевок из хуторов Коныгин и Пухляковский в [Дианова, 2011, с. 101]).

Гостей призывали дарить молодым подарки песней:

«Вы ро́ды богаты,
Даритя скоты рогатые,
А вы, девицы,
По телице,
А вы, сро́днищки,
Что Бог дал» (ПМ Б.Н. Проценко, середина 1980-х гг., ст. Мелиховская, Полозова В.П., 1904 г.р.).

Сначала дарили подарки родители жениха, потом – родители невесты, а затем уже остальные родственники. Гости подходили по парам, давали подарок, говорили пожелание молодым, сваха и дружко подносили им по рюмке спиртного и по кусочку каравая (фото 9). Молодые в это время стояли и кланялись дарящим. Дарили в основном домашний скот и птицу, отрезы ткани, деньги дарили редко. Каравай не принято было брать «голой рукой», а только платком или салфеткой: «Ещё же кричат: голой рукой не бери, наша невеста честная» (ФЭЭ РОДНТ 2023, ст. Раздорская, Попова А.Д., 1959 г.р.). Подарки объявляли громко вслух, так, чтобы слышали не только присутствующие на застолье, но и «зрители» («смотрельщики»). Они собирались под окнами, смотрели свадьбу, обсуждали проведение обряда, богатство столов и даже подсчитывали подарки. А хозяева дома при подготовке столов поднимали занавески на окнах и расставляли блюда на свадебных столах так, чтобы зрителям было хорошо их видно (и даже выходили сами на улицу, чтобы посмотреть, всё ли видно в окна) и чтобы они потом не осудили за то, что чего-то не поставили на стол или угощений было недостаточно. Если после даров оставалась часть каравая, её отдавали для угощения зрителей.
Все подарки записывали, а «зелёные» дары (т.е. еще не родившуюся живность, которую потом отдавали молодым) «чертили» на печке. Эту печку молодая после свадьбы должна была забелить, чтобы показать, какая она хозяйка.
Затем свахи подсчитывали и объявляли подаренное молодым. Затем новобрачные выходили и благодарили гостей за подарки. Их спрашивали, как они будут называть родителей супруга. Полагалось отвечать «папа» и «мама».
После «каравая» молодой меняли прическу: снимали фату, заплетали две косы и делали из них «куль» («кулёк»). Новобрачная могла надевать другое платье. После этого веселье продолжалось до поздней ночи или до утра. Самые пожилые информанты рассказывали, что брачную ночь молодые проводили не в доме. Им стелили постель в летней кухне («летнице») или флигеле.
Утром родители молодой приходили к новобрачным. Им пели «Сваха сваху ждала», «Иди, маменька, не бойся» (см. текст выше, аудиопример 21) и «А где наша веселая мати»:

«А где наша веселая мати,
А где наша веселая мати,
Что сумела дочку отдати,
Да такуя молодуя, как розу полнуя!» (х. Пухляковский) [Дианова, 2011, с. 101].

Утром родителей невесты опять приглашали в дом жениха на «похмеля́чки» («похмеля́шки»). Здесь выпивали по три рюмки и шли к родителям новобрачной. Молодой сообщал дружку или свашке о том, сохранила ли невеста девственность до брака. Если она оказалась «честной», то совершали обряд, распространенный на Нижнем Дону, который называли «носить калину». Наряжали большую ветку красными лентами, лоскутками ткани, бумажными цветами (ее называли «калиной») и несли ее в дом родителей невесты по улице. Там «калину» вставляли в калитку, а самые бойкие гости могли залезть на крышу дома и вставить «калину» в печную трубу для того, чтобы все видели, что невеста «честная». Хотя старожилы говорили, что на их свадьбах уже постель молодых не проверяли, а это было только во времена их матерей и бабушек, «калину» носили на второй день свадьбы вплоть до начала 1980-х годов, воспринимая этот эпизод как дать традиции или повод к шуткам и веселью. Когда несли «калину», пели:

«А у нас ноне новина,
А у нас ноне новина,
Зародилась калина,
А калина чистого логу,
А Манечка честного роду» (ст. Раздорская) [Дианова, 2011, с. 101].

Также зять в случае «честности» молодой жены «обувал тёщу» – дарил ей новые туфли. А ее старую обувь закидывали на крышу.
Если молодая оказалась «нечестной», то ее родителям могли надеть на шею хомуты прямо за столом, обмазать их ворота дегтем или повесить детскую люльку около двора.
В этот день гуляли у невесты. Если не хватало места за столами, то теперь, наоборот, сажали родственников жениха, а родственники невесты стояли и обыгрывали сватов. Гостей угощали ухой («щерба́») или куриной лапшой (фото 11).
Второй день свадьбы наполнен весельем, шутками и розыгрышами. Сев за столы, гости понимали, что к «горячему» не положили ложек. Их нужно было выкупить. Во время застолья сваха и дружко собирали деньги «на нитки, на иголки» – небольшие суммы, которые шли молодой семье.
Гости наряжались в цыган, нищих, жениха и невесту, мужчины переодевались в женскую одежду, а женщины в мужскую, надевали маски, вывернутые мехом вверх шубы, одежду задом наперед (фото 12). В современной свадьбе наряжаются в санитаров и докторов и «лечат» гостей (подносят выпить) (фото 13). Ряженые ходили по улице, могли вываляться в грязи или сделать вид, что рыбачат в большой луже, украсть домашнюю птицу у одностаничников. Ряженые катали мать невесты в теплое время года на тачке, зимой – на санках.
На второй день пели шуточные песни:
«У меня-то муженёк,
У меня-то муженёк
Работящий был,
Работящий был.
Работал, работал,
Работал, работал,
Работящий он был,
Работящий он был.
Он поехал на мельницу,
Он поехал на мельницу,
Да й и забыл и мяшки,
Да й и забыл и мяшки.
А я его бабёночка,
А я его бабёночка,
Всё догадлива была,
Всё догадлива была.
Ухватила мяшки,
Да й за ним и в бяжки,
Да й за ним и в бяжки,
Да й за ним и в бяжки.
У меня-то муженёк,
У меня-то муженёк
Работящий был,
Работящий был.
Он поехал во поле,
Он поехал во поле,
Да й забыл и рало,
Да й забыл и рало.
А я его бабёночка,
А я его бабёночка,
Всё догадлива была,
Всё догадлива была.
Ухватила рало,
Да й за ним и драла,
Да й за ним и драла,
Да й за ним и драла.
У меня-то муженёк,
У меня-то муженёк
Работящий был,
Работящий был.
А мой миленькай
Стал ложить стожки,
Да й забыл и вила,
Да й забыл и вила.
А я его бабёночка,
А я его бабёночка,
Всё догадлива была,
Всё догадлива была.
Ухватила вила,
Да й давай порыла,
Да й давай порыла,
Да й давай порыла.
У меня-то муженёк,
У меня-то муженёк
Работящий был,
Работящий был». (ФЭЭ РОДНТ 2023, ст. Раздорская, фольклорный ансамбль «Живая вода»). (аудиопример 28).

Свадьба заканчивалась обычно на третий день. Гости опять приходили к жениху, выпивали по три рюмки. Если у молодого еще есть неженатые братья или сестры, то «завивали овин» (реже этот обряд называли «хоронить концы»). Наливали в большую чашу вино, кидали в нее монеты, а гости должны были, черпая кружкой вино, поймать монеты («кому счастье попадёть» (ПМДЭ РГУ 2001, х. Крымский, Алексеева А.И., 1912 г.р.)). Затем гости кричали: «Пожар! Пожар! Туши!», – и выходили во двор. Там зажигали небольшой костер, и присутствующие прыгали через него. По словам старожилов, «овин завивали» для того, чтобы в доме молодых не было никаких ссор и скандалов.
Если женился последний сын в семье, то во дворе его дома «забивали кол»: вырывали ямку, наливали туда воду, ставили колышек и гости должны были попасть по этому колышку попасть молотом или кувалдой. При этом грязь разбрызгивалась на стоящих вокруг гостей. По другим рассказам, «кол забивали» после «завивания овина» в конце любой свадьбы.
В старину свадьбы могли играть по 10–14 дней. После третьего дня свадьбы шли «по своим» – в гости к дружку, свахе и другим родственникам.
В станице Мелиховской было зафиксировано единичное описание обряда, называемого «бить печи», который совершался через месяц после свадьбы. Самые близкие родственники новобрачной (около 10 человек) приходили к ней, чтобы посмотреть, как ей живется в доме мужа: «Печи бить – это-то после свадьбы. Это уже поживуть немножко, хоть месяц. Когда молодые поживуть немножко, наверно, с месяц, я не знаю… Ну, у нас говорять, пойдём печи бить, а почему бить, я не знаю… Какая печка, как не холодно там будеть» (ФЭЭ РОДНТ 2023, ст. Мелиховская, Золотых Н.Г., 1939 г.р.).
Если невеста «принимала в зятья» жениха (т.е. молодые после свадьбы жили в доме родителей жены), то обряд совершался по инверсионному сценарию: свататься ходили родители девушки, «смотреть печи» приходили родители жениха в дом невесты. Родители невесты так же готовили ей приданое, но его никуда не переносили (т.е. не было обряда «подушек»), а оставляли в доме, где будут жить молодые. В этом случае перед свадьбой на прощальный вечер у жениха собирались его друзья на мальчишник («мальчишечник»), а у невесты девичника не устраивали и т.д.

ПРЕДМЕТЫ, ИМЕЮЩИЕ ОТНОШЕНИЕ К ОБЪЕКТУ
1. Обрядовая свадебная выпечка (встречник, каравайнички, каравай, калач)
2. Предметы приданого невесты (подушки, зеркало, рушники, скатерти)
3. Наряд невесты (платье, фата, венок из восковых цветов).
4. «Калина» – украшенная ветка калины или другого дерева, которую носили по улице на второй день свадьбы в знак «честности» невесты.

ТЕХНОЛОГИИ, ИМЕЮЩИЕ ОТНОШЕНИЕ К ОБЪЕКТУ
1. Технологии изготовления обрядовой свадебной выпечки (каравая, встречника, каравайничков, калача) и необрядовых свадебных блюд (блюда из рыбы, курицы, хворост, круглики).
2. Технология изготовления свадебного венка невесты из воска.

СПОСОБЫ ПЕРЕДАЧИ ТРАДИЦИИ
Традиция проведения свадеб передавалась устно. Существовали люди, которые хорошо знали ход обряда и которых регулярно приглашали для ведения свадеб («свашки» и «дружки»), а также коллективы «игриц», которые приходили на свадьбу для исполнения обрядовых песен. Фольклорный коллектив «Живая вода» приглашался для обыгрывания свадеб в станице Раздорская вплоть до недавнего времени. Коллектив исполняет свадебные песни, записанные от старожилов станицы Раздорской, хутора Коныгин. В Раздорском этнографическом музее-заповеднике для гостей проводят этнографическую программу «Донская казачья свадьба», в ходе которой на основе экспедиционных материалов реконструируют эпизод сватовства.

СВЕДЕНИЯ О НОСИТЕЛЯХ
Старожилы станицы Раздорской:
1. Калитвенцев Анатолий Максимович, 1937 г.р.
2. Калитвенцева Вера Александровна, 1941 г.р.
3. Кульгачёв Владимир Стефанович, 1940 г.р.
4. Кульгачёва Нина Петровна, 1948 г.р.
5. Попов Сергей Петрович, 1959 г.р.
Старожилы станицы Мелиховская:
1. Золотых Надежда Григорьевна, 1939 г.р.

СВЕДЕНИЯ О ХРАНИТЕЛЯХ

Раздорский этнографический музей заповедник (ст. Раздорская, х. Пуляковский Усть-Донецкого района Ростовской области)

Участники ансамбля «Живая вода» (станица Раздорская)
1. Дунаева Наталья Владимировна, 1955 г.р.
2. Костина Лариса Петровна, 1964 г.р.
3. Попова Александра Дмитриевна, 1959 г.р.
4. Садикова Светлана Юрьевна, ок. 1980 г.р.
5. Сулина Лилия Владимировна, 1965 г.р.
6. Филимонова Светлана Александровна, 1972 г.р.

Участники ансамбля «Донские просторы» (станица Мелиховская)
1. Бесклетнова Зинаида Яковлевна, 1939 г.р.
2. Григорьев Леонид Тимофеевич, 1934 г.р.
3. Картавых Лидия Захаровна, 1955 г.р.
4. Кужелева Валентина Григорьевна, 1934 г.р.
5. Темнышева Ольга Васильевна, 1953 г.р.
6. Шафрановская Светлана Григорьевна, 1950 г.р.

ИСТОРИЯ ВЫЯВЛЕНИЯ И ФИКСАЦИИ
1. Фольклорные экспедиции Ростовского государственного университета под руководством Ф.В. Тумилевича в ст. Мелиховская (1958, 1960 гг.)
2. Диалектологическая экспедиция Ростовского государственного университета 1985 года (ст. Раздорская, х. Коныгин).
3. Диалектологическая экспедиция Ростовского государственного университета 1989 года (ст. Мелиховская).
4. Диалектологическая экспедиция Ростовского государственного университета 2001 года (ст. Раздорская, х. Пухляковский, х. Коныгин) (ПМДЭ РГУ 2001).
5. Фольклорные экспедиции кафедры устного народного творчества филологического факультета Московского государственного университета (1997, 1999, 2010 годы).
6. Экспедиционный выезд сотрудников ЮНЦ РАН в ст. Раздорскую в 2010 г. (ЮНЦ РАН 2010).
7. Фольклорно-этнографическая экспедиция Ростовского областного дома народного творчества 2023 года (ст. Раздорская, ст. Мелиховская, х. Апаринский, ст. Верхнекундрюченская) (ФЭЭ РОДНТ 2023).

ИСТОЧНИКИ ИНФОРМАЦИИ ОБ ОБЪЕКТЕ
1. Гревцова Т.Е. Свадебный обряд донских казаков: ареальное исследование. Ростов-на-Дону: Изд-во ЮНЦ РАН, 2022.
2. Дианова Т.Б. Песни тирадной структуры в составе свадебного обряда на Нижнем Дону // Традиционная культура. 2011. № 3. С. 92–106.
3. Листопадов А.М. Песни донских казаков: в 5 т. / Под общ. ред. Г. Сердюченко. Т. 5. М., 1954.
4. Карпун М.А. Растения в праздниках и ритуалах станицы Раздорской // Историко-культурные и природные исследования на территории Раздорского этнографического музея-заповедника. Сборник статей. Вып. 2. Новочеркасск: УПЦ «Набла» ЮРГТУ (НПИ), 2004. С. 131–134.
5. Попов И. Народные юридические обычаи в Раздорской на Дону станице // Донской вестник. 1869. № 30. С. 119–120.
6. Попова Н.С. Мониторинг состояния традиционной обрядности станицы Раздорской // Проблемы истории, филологии и культуры. 2013. № 3 (41). С. 342–349.
7. Попова Н.С. «Подушки»: предсвадебный обряд донских казаков // Живая старина. 2012. № 4 (76). С. 6–8.
8. Проценко Б.Н. Предсвадебный этап в современной фольклорной традиции Дона. Из наблюдений над фольклорными текстами современного обряда // Традиционная культура. 2008. № 2. С. 56–61.
9. Проценко Б.Н. Свадебный обряд донских казаков во времени и пространстве // Традиционная культура. 2004. № 4. С. 26–34.
10. Смолякова М.А. Фольклор донских казаков в репертуаре ансамбля казачьей песни «Донские просторы» станицы Мелиховской // Вестник Краснодарского государственного института культуры. 2018. № 4 (17). URL: vestnikkguki.esrae.ru/ru/19-378

СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ОБЪЕКТА
Свадебная традиция станиц Раздорская, Мелиховская, хуторов Пухляковский, Коныгин, Крымский сохраняется в пассивном виде в памяти старожилов. В живом бытовании практически не представлена. В современных свадьбах сохраняются лишь отдельные элементы традиционной свадьбы.

АВТОР (СОСТАВИТЕЛЬ) МАТЕРИАЛОВ ОБ ОБЪЕКТЕ

Сост. к.филол.н. Т.Е. Гревцова